Его песни – предмет полемики не только внутри Садового кольца или Волгограда. Его плотный гастрольный график – свидетельство востребованности. Его живое выступление – пример несинтетики.
Наша беседа состоялась прямиком после саундчека в петербургском «Money Honey», куда рок-бард привёз недавно вышедший альбом «Семь чудес». Музыкант был предельно сосредоточен, предельно прост. Он объяснил, почему до сих пор обходится без менеджеров, отчего не горит желанием записи материала за границей, зачем року нужна новая парадигма, и поделился именами тех, с кем планирует коллаборации. Об этом и другом — в интервью.
Саша, давно хотел узнать твоё мнение о краудфандинге.
Я не практикую.
Появление «Аквариума» на Рlaneta.ru вызвало резонанс.
Я в курсе.
Зачем БГ это было нужно?
Не знаю. Чужая душа — потёмки. То, что БГ делает в последнее время, я всё меньше понимаю. Могу только за себя сказать: мне краудфандинговая площадка пока, слава богу, не нужна. Я распределяю бюджет так, чтобы ни у кого ничего не просить. Мне кажется, что только таким образом может существовать андеграундный музыкант. Когда ты у кого-то просишь через интернет бабки на альбом, ты должен ощущать себя как на паперти: «подайте бедному перспективному музыканту…». Тут ты уже что-то должен: должен выпустить альбом в какое-то время, и он должен людям понравиться, соответствовать их ожиданиям. Потому что они же бабки заплатили. А мне так не хочется. Я хочу выпускать альбом, когда мне заблагорассудится. Не хочу иметь финансовых обязательств и быть кому-то должным. Тем более, клянчить бабки у других мне вообще как-то стрёмно. Честно. Дай бог, чтобы у меня не было таких ситуаций, когда бы пришлось стрелять деньги на альбом по интернету.
Google Play и iTunes приносят деньги?
Пока даже не знаю, сколько мы там заработали. Планирую в конце октября то, что накапало, снять. Аудионосители, альбомы – особых денег не приносят. В основном, деньги — это живые выступления. У кого много концертов, тот зарабатывает более-менее нормально. Так в России, к сожалению, заведено. Я не знаю у нас исполнителей, что озолотились за счёт аудионосителя. Даже Борис Борисович шкуляет тугрики на альбом через мировую паутину.
Не было желания записать или свести альбом за рубежом?
Это, наверное, интересный опыт, но я пока не горю желанием записи за границей. Сейчас технологии сравнялись, можно и у нас нормально всё записать. Знаю одну группу, которая собирала на свой альбом (условно!) сто тысяч миллиардов рублей. Собрали. В итоге я слушаю, а там такое же говно, что они и дома записывали. Хоть им дай двести, — они, суки, работать, играть на инструментах не умеют. Видимо, там и звукарь попался не самый толковый. Так что они сотку *******(пустили) в никуда. Я не думаю, что мне прибавит аудитории такой факт, что сведу альбом где-нибудь в Зальцбурге. Я запишу говённый бардовский альбом и сведу его в Зальцбурге. Да по***, абсолютно.
Есть и группы, которым забугорное сведение очень идёт на пользу. Например, столичная группа Pompeya. То, что они сводили песни в Штатах — это слышно. Слышно, что сведено не по-российски. Саунд крутой. Или мои друзья – группа «АдаптациЯ». Они альбом писали в Германии. У них получилось сделать качественно, и при этом за меньшие бабки, чем на Антропе. Это редкие случаи.
У меня нет желания записываться в другом месте, поскольку адекватно понимаю, что и в Волгограде нормально запишусь за меньшие деньги. Не думаю, что сведение в Вене или Зальцбурге украсит мои песни и мою беспонтовую игру на гитаре. Если Стив Альбини поработает, это тоже вряд ли украсит мою мрачную монотонную бардовскую музыку.
Правда, что до сих пор обходишься без менеджмента?
Я сам всем занимаюсь. Это тонкая тема. Много людей предлагали: «давай я буду твоим директором». Сейчас и лейблы начали предлагать контракты. А зачем они мне нужны? У меня и так всё хорошо. Функции директора? Не знаю, в чём они заключаются. Сам могу решить на адекватных тонах какие-то неурядицы. Бывает, что директора часто портят отношения между музыкантами, организаторами, площадками. Бывало, что собирался привозить артиста, а директор у него просто*******(невменяемый). Мы с человеком чуть не поругались из-за стены менеджмента. Таких примеров масса. Я пока сам справляюсь, сам всё вывожу.
Помню, как одиннадцать лет назад у себя в Волгограде не знал, как «пробиться». Сидел и заводил жалобную шарманку: ой, б****, вот эти известные, б****, им везёт там, а я вот в глубинке сижу и всё плохо. Потом просто понял, что если у меня не появляется директор, надо самому стать себе директором. Нет гастролей? Надо брать и делать. Помню, однажды захотел выступить в Питере на «Камчатке». Кто-то из музыкантов мне сказал, что с Фирсовым надо построить отношения. Ну как я построю с ним отношения? (вопросительно, поникшим тоном – Прим.ред.) А через год понял — берёшь и строишь. Хочешь чего-то добиться – берёшь и делаешь. Результат сейчас есть. Теперь я езжу по России постоянно, по Европе езжу спокойно, в Азии был. На Украину ездил до недавнего времени.
Есть и такой момент: я буду очень сильно благодарен человеку, который станет моим директором, и который может больше, чем я. Потому что музыкант часто думает, что если он такой ******** (талантливый), всё вокруг него крутится. Это не так. Нужно быть благодарными менеджменту, если менеджмент добросовестно выполняет свою работу. Вывожу. Конечно, сложно. Но шахтёрам сложнее.
А радиоведущим быть просто? Расскажи, пожалуйста, как попал на «Своё радио».
Безумно сложно. Я грешу косноязычием, моя речь несовершенна, иногда мыслю на русском матерном. Получилось это мистическим образом, в Петербурге, кстати. Есть у вас место, называется «Арт-салон Невский 24», там гостили Семён Чайка и Юля Дубова. Мы уже были знакомы. Они сидели и о чём-то общались с директором салона. Никита обмолвился, что я пишу книгу про российский андеграунд. И мне сразу позвонили и спросили: «Саня, а ты пишешь книгу про андеграунд? А давай ты будешь вести передачу про российский андеграунд». Для меня это было почётно, поскольку Семён Чайка – уважаемый мной человек. Он помог мне и многим моим знакомым музыкантам сыграть перед большой аудиторией. Он действительно культурный миссионер и идейный человек, которому небезразлична судьба отечественного андеграунда. И вот я попал к Семёну.
К сожалению, у меня плохо получается вести программу. Это я объективно знаю, как человек с журналистским образованием. У меня плохая бессвязная речь. Честно скажу, что всегда волнуюсь перед микрофоном. На сцене на это пох**, на сцене — я в своей тарелке, играю как есть. А когда ты сидишь и радиоведущий — это сковывает. Благо, что программа в записи выходит. В целом, это дисциплинирует, вдохновляет на новые свершения. Мне этот проект интересен, мне он нравится, и я буду продолжать, пока это будет интересно.
«Семь чудес» не так давно вышли в свет. Реакция публики – она какая?
Реакция, в основном, положительная, что меня очень сильно обрадовало. Рад, что воспринимают в другой ипостаси. Потому что альбом выделяется из моей дискографии, качественно. Я там уже не про ад говорю, а про какие-то более земные вещи. Чем старше мы, тем больше задумываемся, как прожили свою жизнь. «Что сумел, что сделал, и кто этому рад?», как у Кинчева в песне. Я написал альбом, где меньше мрака, чем обычно. Я уже объяснял, что не хочу плодить «левиафановщину», концентрация которой зашкаливает. Рад, что понимают, о чём речь. Было и пару отрицательных рецензий, но я всегда благодарен альтернативным точкам зрения.
А помнишь тот момент, когда твоё творчество впервые прокомментировали Бухарин, Троицкий?
Безусловно. Рецензии Андрея Бухарина я читал с двухтысячных годов, а книга Троицкого «Рок в Союзе» была нагло украдена мной из Котовской районной библиотеки когда-то. Она была единственным источником информации о рок-музыке, таким масштабным. Мне было приятно, когда познакомились с Андреем Бухариным, который уже знал про меня. Я рад за то, что Артемий Троицкий тёплые слова про меня сказал. Для меня эти люди достаточно значимы, их мнение важно. Я им безмерно благодарен. Спасибо за счастливое детство, за то время, когда их статьи музыкальные и книги являлись для меня источником самообразования.
Саша, на чьё мнение опираешься в творческих вопросах?
Захар Прилепин и Андрей Бледный – это люди, с которыми могу консультироваться. Когда записал «Семь чудес», я первым делом поставил его Андрею. Он мне тогда «Пар» 25/17 поставил. Мы сидели, пили чай и обсуждали наши работы. Мнение Захара Прилепина мне важно, поскольку это один из моих любимых писателей, мой друг. Ещё важно мнение слушателей. У меня нет такого, что мне плевать на то, что выпускаю. Я понимаю, то, что я делаю, это слушают люди. Мне хочется, чтоб меня понимали правильно.
Бывает такое, что слушатели понимают твои стихи даже лучше чем ты, находят в них новый смысл?
Конечно. Мне интересно, когда находят и новые грани. Меня порой консультируют. Например, спрашивали про Прешбург. Ты имел в виду Братиславу? Или имел в виду петровскую крепость? А я даже и забыл о Братиславе. Мне больно, когда не понимают, или близко принимают на свой счёт.
С каждым последующим годом ответственность перед слушателями возрастает?
Возрастает. Безусловно. Чем дальше прёшь в этот лес, тем больше ощущаешь такую вещь, что ты себе не принадлежишь. Приходится во многом отказываться от своего я. На какие-то поступки ты не имеешь права. Чем дальше идешь в эти дебри, тем меньше себе принадлежишь. К этому нужно быть готовым. Не все это выдерживают, не все это вывозят. Я всё больше и больше это понимаю.
Есть претензии к русскому року?
Имеешь в виду современное состояние?
Да.
Меня давно не радуют команды, которые называют свое направление «русский рок», то есть, не появляется оригинального творческого продукта. С этого стиля, эстетики уже всё выжато. Сейчас нужна новая парадигма, на мой взгляд. Не буду называть имён, потому что имена и так все знают. Но эти люди давно не выдают качественных творческих продуктов, которые могли бы быть интересными. Это на мой субъективный взгляд, а я — человек, воспитанный на русском роке.
Сейчас очень мало слушаю команд, вообще даже не интересуюсь ими, называющими себя русским роком. Гораздо больше интересных вещей происходит сейчас в хип-хопе и в андеграунде. В андеграунде было всегда много интересного, а в хип-хопе сейчас гораздо больше масштабных явлений, чем в русском роке. Русский рок себя исчерпал давно, повторы повторов, тексты всё хуже и хуже с каждым годом. Раньше была ставка на текст, сейчас этого нет, если слушать, например, «Наше радио». Это достаточно блекло смотрится на фоне того, что было раньше. Это закономерно, любое направление когда-нибудь исчерпает себя. Русский рок сейчас не говорит важных вещей, которые должен говорить. Важные вещи сейчас говорит хип-хоп. Это моё частное мнение. Как говорит Андрей Кочергин: «мнение моё — и не обязательно правильное».
А кого ты выделишь в хип-хопе?
«Проект Увечье» — классная команда из Чебоксар. Мне нравятся они как текстовики. Луперкаль — удивительный поэт. Он один из немногих людей, кого я могу назвать поэтом. То, что они выпускают, я за этим слежу. Раньше мне нравился Грот, но до определённого периода…Люблю песни 25/17 – не раз об этом говорил. 25/17 перестали быть хип-хопом в традиционном понимании. Они сейчас стали рок-группой полноценной.
Нам стоит ждать коллабораций?
С Луперкалем хотим записывать по весне. Договорились, что это будет совместный сингл. А так, со всеми своими любимыми музыкантами уже фитанул (Улыбается – Прим.ред.). Я достаточно специфический исполнитель. У кого-то может со мной получится фит, а у кого-то нет. Я бы фитанул с «ЛЁД 9». Может когда-нибудь это случится. Посмотрим.
Что не удаётся пока реализовать?
Написать добрую песню.
Это сложно?
Для меня это сложно и больно на самом деле. Я не умею. Это пока несбыточно.
Интервью подготовил Ринат Тукумбетов ©
Фото — Антон Дворовкин ©
Подписывайтесь на наши новости ВКонтакте !
Комментарии закрыты.